«Неудачник».

Этот февральский день 1944 года начался, как обычно. Пасмурно и ветрено, соответственно сезону. Каждый из жителей двора с резными балкончиками был занят своим делом. Дети ушли в школу. Мужчин почти не было видно. Большинство на фронте. Война медленно ползла к концу.

В середине дня пришел однорукий почтальон, принес телеграмму.

Крикнул громко:

- Кто тут Кереселидзе?

Выглянула  его жена  и приняла бланк с приклеенной ленточкой.

- ВАШ БРАТ УМЕР ТЧК ПОХОРОНЕН В ЗЕДАЗЕНИ ТЧК.

Тут же набежали соседки.

- Что случилось?

- Неужели о. Ефимий скончался?

- Почему в Зедазени? Там ведь нет никого. Монастырь давно закрыт.

Вечером передали телеграмму его младшему брату. Тот долго смотрел на клочок бумаги. Потом сел и положил голову на скрещенные руки. Не хотел, чтобы кто-то видел его слезы.

Эстате, так звали брата до пострига, всегда многое значил для них, младших. Он рано, в пятнадцать лет, ушел из дома на заработки. Устроился помощником повара, в Кутаиси.

Дома радовались. Эстате уже на правильной дороге и в этой жизни не пропадет. Будущее показало, что  рано радовались. Вскоре Эстате переехал в Тифлис. Здесь он познакомился С Максимом Шарадзе – управляющим Ильи Чавчавадзе. Вроде тоже движение вперед. И знакомство полезное. Князь многим помогал выйти в люди.

Но занялись они с Шарадзе каким-то странным делом. Организовали «Бесплатную Божественную читальню», чтоб неграмотных учить чтению и всяким премудростям. Заработки там никакие. От слова совсем. Пропадал там брат целыми днями, а семейные все думали, что, может, карьеру там сделает, рядом с культурными людьми.

Потом приятную весточку получили.   В 1890 г. ЭстатеКереселидзе и Шарадзе купили типографию и стали выпускать «Жития святых» и другую духовную литературу на грузинском.   С деньгами на типографские станки помог Илья Чавчавадзе. Эстате освоил дело наборщика. Оно, конечно, дело хорошее, но от денег далекое.

Братья редко виделись. А когда такое случалось, Эстате взахлеб рассказывал о планах и новых людях, которые входили в его жизнь.

- Знаешь, приехал из Ла Скала Филимон Коридзе и он научил нас нотам!

Теперь нашатипография будет выпускать сборники грузинских церковных песнопений. Это очень важно. Никто до нас этим не занимался. Я сам научился набирать ноты!

Все в этом мире быстротечно. Недолго Эстате радовался.

В 1910 г. скончался Максим Шарадзе. Эстате тяжело переживал потерю единомышленника. Тут еще посыпались новые искушения. У него стали требовать раздел типографского имущества, отобрали несколько готовых рукописных сборников, составленных с огромным трудом. От нервного потрясения Эстате слег в постель. Состояние его здоровья усугубляли типичные для наборщика слабые легкие.

Семья,конечно, помогала, как могла. Выходили все-таки Эстате.

Думали, брат займется чем-то другим. А он опять за свое.

- Это, - говорил,- очень важно для Грузии. Если не я, то кто же. В нотах мало кто разбирается.

Эстате перевез рукописи и типографию в Кутаиси. Снова попытался печатать нотные сборники, но из-за неимения квартиры у него украли ящики с напечатанным тиражом.

- Неудачник – думали родные.

С большим трудом Эстате нашел несколько листков на Кутаисском базаре в мясном ряду.

Потом скончался Филимон Коридзе и оставил Эстатесвой 30 летний труд всей своей жизни - рукописи древних церковных песнопений. Только Эстате мог знать настоящую цену этого сокровища. В то время ему было 47 лет. Он уже давно мечтал о монашестве и советовался со своим духовником св. Алексеем (Шушания).

В 1912 г. Эстате был принят послушником в Гелатский монастырь, затем, 23 декабря принял постриг в честь св. ЕфимияСвятогорца. Через год его посвятили в иеродьяконы, потом, перед самой революцией, в священники. Несмотря на участие в ежедневных службах, он все свое времяпосвящал приведению в порядок нотного наследия, оставшегося от Филимона Коридзе.

Родные были на постриге и расценивали этот шаг положительно. Итак уже все поняли, что Эстате – человек «не от мира сего». Такому самое место в монахи идти, за всех молиться. В церкви свои теплые места имеются, ни для кого не секрет.

Потом еще приятный факт свершился, о чем давно все мечтали. В 1918 году автокефалию восстановили. Своего патриарха избрали.

Но не все мимолетные радости радостями остаются.

Несмотря на восстановление автокефалии, на церковь обрушились гонения и унижения от демократического правительства. У Церкви отобрали земли и виноградники.

В это время о. Ефимий был избран экономом в Гелатском монастыре. Казалось бы, при деньгах человек. Опять движение вверх, к успеху, с точки зрения простого человека. Но «чем больше дано, тем больше спросится». И искушений – двойная порция.

В 1921 г. большевики арестовали о. Ефимия, но, не выискав никакой вины, через несколько месяцев отпустили.

Настали страшные 20- ые годы. Вошло в обиход новое – «красный террор». По всей Грузии громили церкви и расстреливали священников. А брату хоть бы хны.Несмотря ни на что, о. Ефимий почти не встает из-за стола - переписывает на бело церковные песнопения. Даже братия выражает ему свое недовольство:

- День и ночь пишешь! Какая в этом польза? Зачем мучить себя без всякого вознаграждения.

О. Ефимий отвечал:

- Это бесценное древнее сокровище. Я представляю себя золотых дел мастером и собирателем жемчужин.

В 1923 г. Гелатский монастырь был закрыт. О. Ефимий успел спрятать 40 сборников в Кутаиси, в одной надежной семье. У брата не рискнул. Его бы первого пришли обыскивать.

Младший брат жалел старшего:

- Неудачно как у него жизнь сложилась. Всегда жил ради чего –то, руками неосязаемого. Работал наизнос, а денег не имел.

Спросил как-то из интереса:

- Сколько всего тих самых нот.

И услышал цифру:

- 6000. В них вся моя жизнь.

Когда гонения ужесточились, решил перепрятать свой труд в Светицховели.

В 1929 г. о. Ефимия перевели в Зедазенский монастырь. Здесь он зарыл железные ящики, в которых хранилось 6000 нот.

В 30-ые годы он иногда приходил в семью брата, жившего в Тбилиси, где по ночам тайно крестил желающих. Ночью молился.

Работник музея Давид Давиташвили случайно узнал от  Бетанских монахов о спрятанных нотных сборниках и сообщил об этом в союз композиторов. Так тайное стало явным.

Специальная комиссия из композиторов высоко оценила труд монаха. Ему назначили пенсию. Отдельную благодарность о. Ефимий получил от патриарха Каллистрата (Цинцадзе).

Братья виделись редко. Только и знали родные, что находится брат-монах в Зедазенском монастыре совсем один и часто болеет.

Итак время военное, тяжелое, а там в горах и вовсе все вдвойне.

Пошел однажды настоятель архимандрит Михаил за провизией для братии, не успел вернуться до наступления комендантского часа и был застрелен. Немного позже еще одного молодого монаха арестовали по ложному обвинению, а старец Савва преставился. Царство небесное. Так и остался отец Евфимий единственным монахом в монастыре. Еще хорошо, его духовные чада, монахини из Самтавро, поднимаются и заботятся о нём, старике.

Теперь вот эта телеграмма.

Наверное, это они и послали эти скупые строчки, когда дошли до Мцхета.

Снегу много в горах намело в эту зиму. Не так легко до Зедазени добраться.

.................. ................... ..................

О. Ефимия (Кереселидзе) Синод Грузинской Православной Церкви канонизировал в 2003 году как св. Ефимия Исповедника и установил день памяти его 2 февраля по н. ст.