Родственников в Грузии у меня нет. Зато есть друг Маша Сараджишвили – с которой в моей жизни много чего доброго началось. Маша – православный автор из Тбилиси, она пишет небольшие рассказы, из которых складываются симпатичные сборники. У неё вышло уже 8 книг, которые можно найти даже на светском «Лабиринте», её истории вошли даже в престижную «зелёную» серию Сретенского издательства, составленную из произведений самых лучших авторов. Нодары и Нино, Маки и Тамазы из её рассказов кажутся мне соседями по дому. От её простых честных и чудесных историй захватывает дух и сжимается сердце, порой льются слёзы или накрывает радость.

— Как ты стала писать? С чего вдруг? Какой был твой первый рассказ?

— Писать рассказы начала случайно. Исключительно для себя. Период неофитства для каждого - особое время, когда чудеса случаются на каждом шагу. И я записывала в форме монологов либо очень кратко самую суть. Просто, чтобы не забыть и перечитать в моменты уныния, которые у меня бывают часто. Конкретно самый первый сейчас и не вспомню. Это было в середине 90-х. Но один из первых — «Молитва по соглашению». Подруга сказала, что собирается сделать аборт, мол, денег нет, муж не хочет и т.д. Я ее попыталась отговорить, но все было глухо и тогда с моей паники нескольких наших прихожан стали читать эту молитву. В итоге у нее родилась дочка Оксана.

— Откуда берутся сюжеты?

— Сюжеты беру из повседневной жизни, рассказов окружающих, соседей, родителей учеников, из писем читателей и в грузинских СМИ. Часто люди сами рассказывают мне о чём-то интересном.

— Как долго пишешь один рассказ?

— Пишу урывками, сидя в школе у сына, пока жду его с уроков в вестибюле. Калякаю карандашом, потом дома кусками набираю, между бытовухой. Все это наспех и очень быстро. Затем посылаю на критику нескольким своим читателям. Они образованней меня и подмечают слабые моменты или неточные слова. И только потом отправляю в редакции, где меня уже знают.

— Считаешь ли ты себя писателем?

— Конечно, нет. Даже близко это слово не применимо ко мне. И каждый раз, когда меня так именуют, пытаюсь объяснить, что это не так. А когда еще называют «православной писательницей», то вообще хочется накрыться медным тазиком и сказать «ребята, вы меня с кем-то путаете». У меня нет ни литературного образования, ни даже диплома журфака, я технарь - заочник с довольно примитивным мышлением. Кого и чем могу удивить? По-моему, количество книг и официальные конкурсы не делают человека писателем. Ну, есть у меня 6 книг и 2 общих сборника с другими авторами, плюс грамота от «Золотого витязя» за 2015 год, и что? Все это суета сует! Сейчас много писателей, а известных блогеров еще больше. Лишь время все расставит по своим местам. Для меня лично писатели — это Толстой и Чехов. Особенно меня в свое время поразил Толстой в Хаджи Мурате. Воевать с чеченцами и описать их с такой человечностью! Так мало кто может: описывать время, в котором ты живешь, но оторваться от политических пристрастий и штампов или социального статуса. Чехов для меня эталон краткости. Еще очень люблю О, Генри, Зощенко, Нодара Думбадзе. Любимых много, а кого-то одного выделить не могу.

 Для меня вообще никогда не стоял вопрос - стать писателем. В детстве я мечтала стать клоуном – чтобы просто смешить людей. Но мне говорили: единственная клоунесса СССР – «Ириска», одной достаточно, выбери себе нормальную специальность. Повзрослев, хотела возиться с детьми, но учительствовать не думала, училась на тройки. Пошла в ПТУ, потом поступила институт легкой промышленности, чтобы опять-таки работать мастером производственной обучения в нашем ПТУ. Года три я это воплощала в жизнь (до сих пор общаюсь со своими старыми ученицами), потом СССР  развалился, наша «Трикотажка» закрылась, а мне надо было бороться за выживание. 

В начале 90-х пришла к вере, совершенно неожиданно для себя, ярой атеистки. Сказать, что для меня открылся удивительный мир — ничего не сказать. Первый шок был от жития пр. Сергия Радонежского и моего любимого Святого Серафима Саровского. Как  коммунисты нас обкрадывали, не давая это проходить в школе! Просто слов нет.

.

 Дальше — больше. Тогда и стала записывать для себя, то удивительное, с чем сталкивалась, или что рассказывали мне наши прихожане.

А на улице —- гражданская война, экономический кризис, очереди за хлебом, свет по графику, словом, все прелести ледникового периода. И я стала ходить по уборкам и лет 10 тем и жила, параллельно занимаясь репетиторством по английскому и математике. Сперва работала за кило лобио в месяц. Потом постепенно подняла и свой уровень, и ставки. Потом от учеников научилась элементарно пользоваться всемирной паутиной, бегая по интернет-кафешкам.

Троюродный брат из Питера (атеист) увидел мою тетрадь с рассказами, предложил сделать сайт, ссылку на который я потом стала рассылать по разным православным редакциям. Наверно, в сто первой попытке на меня обратил внимание редактор самарского «Благовеста» А. Е. Жоголев. И напечатал несколько моих рассказов в 2005 году. Потом заметили в газете «Вера», Сыктывкар.

— Ты наверняка получаешь много читательской почты. Что пишут? Хвалят, ругают?

— Получала очень теплые отзывы от читателей и была счастлива. Все их храню и перечитываю иногда, чтоб не забывать, сколько отзывчивых людей вокруг меня, хотя 99 процентов из них никогда не увижу. После выхода первых рассказов техники у меня не было, и я по-прежнему набирала тексты, умоляя учеников и более раскрученных друзей: «можно, я у вас часик постукаю». Мне никто не отказывал.

Как-то из редакции «Веры» мне пришло письмо, где журналисты рассказали, что одна читательница — Татьяна из Кировской области, передала мне тысячу рублей. Татьяна раньше она вела уроки рисования в школе, но когда там перестали платить зарплату, стала работать продавцом. Эта женщина писала: «Хочется, чтобы у Марии был свой компьютер. Конечно, этих денег мало, но может еще кто поможет. Пусть она продолжает и дальше писать для вашей газеты. мы - читатели, будем очень рады".

Как такое забудешь? Собственный ноутбук у меня появился в 2011 году, когда получила неожиданно большой гонорар из Пафнутий-Боровского монастыря.

…Недавно прочла: «чтобы женщине стать успешной, надо только неудачно выйти замуж». Примерно также получилось у меня с браком.

Сижу я, значит, с ребенком, после возвращения в родные пенаты и постоянно думаю о деньгах. А в этих пенатах условия—прифронтовые. Чтобы выкупать сына, надо час воду порциями греть на плитке т.к. если две сразу плитки сразу включить, свет отрубается — проводка не выдерживает. Зимой — тройная проблема сохранить тепло, потому что рамы старые и все выдувает, менять надо. Раньше я на эти мелочи внимания не обращала, считала, что все это суетно-материальное, а я, мол, в духовных экспериментах, и вообще антихрист на носу, надо готовиться. Но одно дело, когда я и мама, а другое, когда мой маленький сын. И я искала выход из этого положения.

Решила, что хуже точно не будет и написала письмо Нине Павловой, автору книги «Пасха красная», которая как-то имела неосторожность похвалить мою писанину. В письме предложила ей сделку (как ни позорно это звучит, но это так). Помогите, мол, мне издать книжку рассказов, возьмите себе две трети гонорара, а мне дайте одну треть, буду благодарна. На другой же день я получила очень теплое письмо.

 В итоге, через год активной переписки и кучи искушений вышла в свет первая книга «Открытые небеса», это был 2012 год. 10000 тираж  был распродан за 9 месяцев. Я получила весь гонорар и смогла установить бак для нагрева воды и частично поменять окна в доме.

Живу теперь как баронесса и не перестаю радоваться горячей воде зимой.

Дальше мной заинтересовались Даниловское и Сретенское издательства. И в скором времени они издали еще пять книг.

Все это абсолютно незаслуженная Милость Божья ко мне. Точнее, мне Господь таким образом помогает растить сына, зная мои проблемы, которыми я не хочу грузить читателя. Рассказы, которые пишу я, может написать каждый второй или третий. Стоит только оглянуться и просто записать то, что окружает каждого в повседневной жизни.

— Как относишься к своей популярности?

— Чувствую себя неудобно  и каждый раз пытаюсь объяснить, что вы все напишите еще лучше, если просто займетесь этим серьезно.

— Как думаешь, есть ли свой особенный ангел у пишущей православной братии?

— Не знаю, как насчет ангелов, но когда нет сюжета, я просто прошу «Помоги мне Господи!» и потом что-то само всплывает. Это может быть случайный разговор рядом или интересный эпизод по ТВ. Все, что угодно.

Отрывки из рассказов Марии Сараджишвили :

Наперекор стереотипам

«…Известие о смерти единственного сына, убитого в поезде при невыясненных обстоятельствах, сильно надломило Гулико. Вначале она изводила себя и других неразрешимым вопросом: «За что, Господи?» Естественно, как-то она обратилась с этой головоломкой к первому попавшемуся священнику. Тот задал только два встречных вопроса.

– Кем вы работали?

– Гинекологом, – с нескрываемой гордостью произнесла Гулико. Она была настоящим профи, и дело свое любила без памяти.

– Сколько абортов сделали? – тут же последовало логичное продолжение.

– Пятьсот, – не задумываясь, ответила она и тут же осеклась.

Священник развел руками.

– Что же вы еще хотите после стольких убийств невинных младенцев?

Гулико, бывшая в свое время партийной и имевшая немало вполне заслуженных регалий, просто онемела. С этой стороны она никогда не рассматривала свои профессиональные действия.

Всю ночь она плакала, переваривая новый шок. На другой день спозаранку она, опираясь на руку Нодара, направилась к тому же священнику за ответом.

– Что же мне делать?

И получила расплывчатый совет: мол, надо каяться, молиться и совершать добрые дела.

Дома супруги стали обсуждать конкретное значение сакральной фразы.

Тогда Нодар предложил свой вариант.

– А если открутить этот процесс назад?

– Как назад? – Гулико слегка вынырнула из океана уныния.

– Ты можешь помочь людям в лечении бесплодия. А я лично перекопаю интернет и найду 1001 народный метод для этого дела. Причем лечить ты будешь бесплатно...»

Про Нону – Бурчунью и духовную брань

«…Шла служба. Сбоку от алтаря стояла очередь исповедников. Вдруг в стройное пение хора вклинились бессвязные выкрики:

– Фашист! Негодяй! Целую неделю готовилась… Уж так держалась… Все насмарку… До Причастия не допускает…

Перед очередью дергалась маленькая фигурка в берете и в черных очках, отчаянно жестикулировала, потрясая сухонькими кулачками.

Окружающие шикали на нее:

– Держите себя в руках!

– Вы в храме находитесь!

– Выйдите отсюда.

– Не мешайте молитве!

Тем самым они только подливали масла в огонь.

Нарушительница тишины, отпихиваясь локтями, естественно, защищалась:

– А это не ваше дело!

Поворот влево:

– Ты заткнись, святоша!

Но «святоши» в своем праведном гневе никак не хотели затыкаться.

Из алтаря уже выглядывали ребята-алтарники.

Не знаю, как вам, а Варваре стало жалко эту маленькую крикунью. Точнее, даже не ее, а себя.

Представилось моментально – это, ведь, ее, грешной Варвары, возможное будущее. Если сейчас она еще кое-как ухитряется прятать свою злость внутрь, то к 60-ти годам, когда нервы на ноль сойдут, будет из нее фонтаном бить то же самое.

И Варвара, подхватив крикунью под руку, повлекла ее к выходу, изливая на нее все свое восточное красноречие, почерпнутое у старика Хотаббыча...»

Оптимист Лука

«…Соседи мои совсем на ноль сошли, – как-то сообщила мне моя подруга Рита. – У Кобы уже сколько времени работы нет! Вчера забрал из банка инвалидную пенсию ребенка за несколько месяцев и всё отдал квартирной хозяйке.

– А что с ребенком?

– Руки что есть, что нет: не действуют. Всё ногами делает: и кушает, и играет, и рисует. Лукой зовут. А так – обычный шестилетний мальчишка. По машинкам с ума сходит. Планы на жизнь строит. На Насте жениться собирается. Говорит нам: «Всё будет хорошо!»

Тогда еще никто из нас не знал, что получится из этого обыкновенного телефонного разговора.

Но рассказ о Луке так подействовал на меня, что я стала специально расспрашивать Риту о ее соседях. В итоге написала рассказ – гимн оптимизму «Всё будет хорошо» – и со ссылкой на видео о Луке послала в газету «Вера», которая выходит в Сыктывкаре. Рассказ напечатали, и разные люди стали интересоваться Лукой, спрашивать в письмах по электронке, что у него нового.

Я с досадой отвечала, что ничего нового нет. И откуда взяться приятным известиям, если семье, у которой постоянные долги за хлеб в магазине, просто нереально собрать деньги на операцию сыну. Ну, стоят в двух супермаркетах у касс копилки с портретом Луки и его диагнозом – артрогрипоз. Кидают туда люди мелочь от случая к случаю – вот и все достижения на финансовом фронте. Так полвека собирать можно. А вот другое неодолимое препятствие: такие операции делают только в России и во Франции, а для простых людей из Грузии это, опять-таки, недостижимо. Россия хоть и близко, но без родственной визы граждан Грузии туда не пускают, а Франция – слишком далеко. Был бы дом, продали бы, а только дома нет.

Родители Луки как поженились, с тех пор вечные квартиранты.

Было стыдно от собственного бессилия – ведь болезнь Луки излечима, а только чем тут можно помочь? И тогда Нина Александровна Павлова, автор «Пасхи красной», обратилась за помощью к читателям сайта «Православие.Ru», рассказав о болезни Луки. Я отнеслась к этой публикации крайне скептически. Кому в России интересен грузинский мальчик-инвалид? Но как же я ошибалась!

Из России, Украины, Белоруссии, из Германии – всех стран не перечислить – хлынул поток денежных переводов маме Луки. Кто-то прислал крупную сумму, кто-то 200 рублей. Но людей со скромным достатком и неравнодушных к чужому горю оказалось так много, что в итоге собрали около 16 000 долларов.

Мама Луки Нино написала тогда в ошеломлении: «Мы ведь с мужем уже были в отчаянии, полагая, что наш сын навсегда останется инвалидом. И вдруг появились эти деньги с Неба! У меня нет слов, чтобы поблагодарить всех, и я готова целовать ноги каждому…».

Двойной крест

«…20 июня 1941 года по Верийскому убану прошел слух: Анико бросил муж. Кто-то оправдывал его, кто-то осуждал. Но все сходились в одном: Анико – по жизни невезучая. Еле-еле в 30 лет замуж вышла, родила девочку с ДЦП и вот теперь осталась одна.

Через два дня участь брошенной жены никого не волновала. Началась война.

По соседним дворам ходил старый монах. Он втайне крестил детей, если родители хотели. Анико тоже его позвала. Очень надеялась на Лиино выздоровление. Из области: а вдруг! Таинство совершилось без происшествий. Им никто не помешал. Уходя, старик сказал какую-то непонятную фразу: «...и вся, елика аще творит, успеет».

Увы, ожидаемого чуда не произошло. Высохшее тельце Лии осталось прежним....

Тыловые будни давно описаны и сняты. К чему повторения? И так ясно: тяжело было всем, а с ребенком-инвалидом – вдвойне.

Единственный плюс был у Анико в ее положении – она умела шить, как никто другой в округе. Этим и перебивалась. Да и соседи вокруг – не люди, а чистое золото или, скажем так, бриллианты вперемешку с алмазами. Все входили в положение и помогали смотреть за Лией. Можно было спокойно работать.

Война катилась к концу, когда во дворе появился безногий Васо, добрался до дому доживать свой век. А при нем – настоящая инвалидная коляска, роскошь по военному времени.

Умирая, позвал к себе Анико и в присутствии жены объявил последнюю волю.

– Нана, коляску никому не продавай. Это для Лии. Ей она больше всех нужна.

Анико не нашла в себе сил для деликатного отказа. Сама уже давно мечтала о такой и не знала, где бы достать. А тут само в руки пришло, как и все, по-настоящему необходимое в этой жизни.

После победы люди вздохнули полной грудью. Да, проблем оставалось еще очень много, но какое может быть сравнение с теми днями.

Стрекочет машинка – заказов явно прибавилось. Вот бы все успеть! А в открытое окно вместе с легким ветром врываются ежедневные трагедии и комедии с улицы:

– Мацони, малакооо!

– Ой, что делать, на базаре у меня карточки украли! Люди, что делать?!

– Важа-негодяй, учти, умрешь – ни одной слезинки по тебе не пролью!

– Слышите, люди, какая у меня бессовестная жена?! Хочет похоронить живого человека «всухую»!

– Эй, дядя Георгий, почему у тебя на фанере столько ошибок? Разве так можно?

– А что тебе не нравится? – автор самодовольно читает вслух свой шедевр:

«Здесь живет Гио,
Сапоги шио,
Не проходи мимо!»

– И рифма, и реклама – все на месте!

В рекламе и Анико нуждается, как не крути. Но что бы придумать?

После смерти Сталина вернулась к себе домой Нона-актриса. Узнала про беду Анико – и сразу с порога с идеей:

– Не переживай, дорогая. Дай мне только себя в порядок привести, я тебе таких клиентов приведу – двойную цену дадут и не поморщатся!

И что вы думаете, через какое-то время у Анико очередь из заказчиц образовалась. И все светские «мадамы» – жены больших людей.

Следом нечаянная радость подоспела – Лия с трудом, но начала сама передвигаться. Началось явное улучшение…»

Отзыв

Хоть я и не грузин, но мне кажется, что рядом с этими людьми, которых Вы, Мария, описали в своём повествовании, мне было бы очень тепло и уютно! Хотя какая разница - грузин или нет! Ведь доброта человеческого сердца в нас заложена ГОСПОДОМ ! Читая Ваши рассказы, Мария, я вижу и ощущаю это! Низкий поклон и огромная благодарность! Храни Вас ГОСПОДЬ!

Раб БОЖИЙ, Александр

Отзыв

Спасибо, Мария. Легкие, воздушные пронизанные теплыми светлыми лучами рассказы, от которых на душе становится светло, укрепляется вера и хочется жить и творить благо. Нет этих тяжелых, с недовольным саркастическим скрипом авторских мудрствований- осуждений и набитых уже оскомину нравственных поучений: само слово здесь учит и бодрит.

Галина

Отзыв

Если кого в чем осудишь, сам потом в это же попадешь. «Всегда помните закон духовной жизни: если смутишься каким-либо недостатком другого человека и осудишь его, впоследствии тебя постигнет та же участь, и ты будешь страдать тем же недостатком. Преп. Никон Оптинский»." Суровый закон. Но - закон. Фундаментальный. Не знаю, как другие люди, но... сам прочувствовал его фундаментальность. Простите. Хороший рассказ. Живой. Про то, что есть. Про жизнь. Спасибо.  

Автор: Елена Есаулова