Трудная поездка.

(Из цикла «Кухонные монологи»)

 

    -... Я тут вспомнила одну поездку. Ездила много, но это была просто страх и ужас.

  Дело было в 1992 году. Мне надо было ехать из Москвы в Тбилиси и чем быстрее, тем лучше.  Билет на самолет я не достала, потому пришлось довольствоваться поездом. Он в то время ходил по чьему-то хотению и по его же велению. В кассе остались билеты только в международный вагон. Взяла, что было и обрадовалась, так как про купейные тогда говорили, что набивались как сельди в бочке и воровство было страшное.

  Накануне поездки меня стали мучить кошмары. Несколько раз повторяющийся сон, как предупреждение. Будто меня насилуют. Причем вижу я себя со стороны и все, что происходит, наблюдаю во всех подробностях. Просыпаюсь, естественно, с криком и в холодном поту.

  Потому пошла я в церковь, рассказала все первому попавшемуся священнику, отслужила молебен Николаю Чудотворцу о путешествующих и более менее успокоенная отправилась на вокзал. Вещей у меня было много, везла в основном продукты.Почти все деньги, которые у меня были, на них истратила. Дома меня ждали дочь и старики-родители. Я единственная их кормилица. В Тбилиси в то время все было втридорога.

  При посадке проводница меня предупредила:

  - Учтите, в Чечне с каждого будут собирать по 2000 рублей. Мы тут не причем, у местных такая ставка.

  - Что ж, - говорю, - ставка, так ставка. 2000 как-нибудь осилю. Время смутное, непонятное. Выбора все равно нет.

  Только я расположилась в двухместном купе, забила свои сумки под сиденья, смотрю, вот оно, начинается.

  Заходит ко мне попутчик. Бритоголовый качок в кожанке с кучей карманов и молний. На шее, понятное дело, золотая цепь в палец толщиной. И физиономия такая, сама понимаешь, не обезображенная интеллектом. Словом, типичный браток. Смотрит на меня долгим оценивающим взглядом без всякого намека на элементарное «здравствуйте».

  Я, как тот кролик под гипнозом удава, начинаю судорожно шарить в сумке. И в итоге нашла, что искала. Бумажные иконки Божьей Матери и Николая Чудотворца. Поставила я их на столик, прислонив к оконной раме и смотрю что будет.

  Браток помрачнел и разразился специфической речью, в которой как крупинки жемчуга среди навоза иногда проскакивали общепринятые слова и можно было воссоздать смысл сказанного:

  - Ааа.... иконы..... поставила..... А я.... плевать хотел.... Я в них.... бутылкой кинул.... На нервах....И еще кину.....

  По ходу вступительной речи где-то промелькнуло, что зовут его Васей и он не фраер и покажет всем часто вспоминаемую мать во всей красе.

  Я слушала его и мысленно повторяла, как заведенная:

  - Господи помилуй.

  В итоге Вася, устав от собственного красноречия, достал из физкультурных штанин початую бутылку водки и залпом выглохтал добрую четверть содержимого. Потом улегся спать.

  Я молча вжалась в пластикат купе. Всю ночь я не спала, прислушивалась к малейшим шорохам со стороны моего попутчика и молилась Николаю Чудотворцу.

  Но ночь прошла благополучно. Мы подъехали к Донбассу. Поезд стали брать приступом, как во время гражданской войны.

  В проходах сидели и стояли мужчины с рюкзаками и спортивными сумками.

  Я очень хотела в туалет, но не могла решиться. Дверь там была без задвижки, а в вагоне из женщин были только я и проводница. Я уже не могла терпеть и в итоге набралась смелости и попросила проводницу впустить меня в ее туалет. На память от этого путешествия у меня до сих пор проблемы с почками.

  А тут еще при таком наплыве пассажиров Вася заметно оживился и стал высказывать мне свои недвусмысленные желания прямым телеграфным текстом с вкраплениями ненормативной лексики.

  Меня словно какой-то силой вынесло в проход между купе. И, о радость, я заметила среди мужчин пожилую женщину, сидевшую с сумкой в обнимку.

  Я протиснулась к ней, схватила ее под руку и потащила в свое купе, объясняя по дороге план действий:

  - Мы будем вместе и сможем спать по очереди!

  Что и говорить, моя попутчица Нора обрадовалась и бросилась уверять, что меня ей Бог послал. Я же твердила, что как раз наоборот.

  Вася, увидев непрошенную гостью, разозлился и понес в своем непередаваемом стиле жемчужин в экскрементах:

  - Пусть убирается! ... Итак... дышать... нечем.... Вот ... я... вас.....

  Тут я, к своему удивлению, обнаружила что выдаю ему в тон непреклонно:

  - Это и мое купе тоже. Кого хочу, того и приведу. Можешь жаловаться хоть в ООН!

  Вот что значит экстремальная ситуация. Даже у такой трусихи, как я, прорезался язык.

  Вася слегка обалдел от такой дерзости и полез за успокоительным - очередной бутылкой.

  Отхлебнул немало, но почему-то больше права не качал. Все-таки, нас было уже двое.

  Потом неожиданно попросил относительно по-людски.

  - Ты, это.... снотворное есть?.... Я заснуть не могу...

  У меня было и я дала ему таблетку.

  Вася помягчел, буркнул что-то типа «спасибо» и вскоре заснул. Я смотрела на спящее лицо моего обидчика и думала, что ничего не знаю о нем, почему он стал типичным криминалом. Вспомнилось ни к месту «добрый, когда спит».

  Таблетка сотворила метаморфозу. Проснувшись, Вася уже не наезжал на меня и вел себя относительно прилично, чему я было несказанно рада.

  Потом поезд доехал до Чечни. Уже на подходе проводница обошла нас с предупреждением.

  - Соберите деньги и ведите себя прилично.

  Учти, войны еще не было, но чеченцы уже были овеяны определенным ореолом людей, с которыми не надо связываться.

  Даже грузины в соседнем купе, которые всю дорогу пели песни и кутили, слегка притихли и приготовили плату.

  Снова по вагону прошла проводница, но теперь уже с новым заявлением:

  - Выберите одного своего, чтоб был свидетелем при передаче денег. Не подумайте, что я себе беру.

 Так и сделали.

  Боевики, обвешанные оружием, спокойно проверили каждый вагон, как хорошие таможенники, взяли свое и дали добро на проезд.

  Чечню миновали относительно благополучно. Только в одном месте наш поезд обстреляли мальчишки камнями. Но это были мелочи.

  Я сидела и молилась:

 - Господи, пронеси!

  Дальше по пути нас ждал Азербайджан. Опять проводница с непроницаемым лицом, видно, насмотрелась на многое, объявила очередное неписанное правило:

  - Кто тут с армянскими фамилиями, лучше сами сойдите. Все равно ссадят.

  Я встретила эту новость спокойно. Чего мне переживать с русской фамилией. А моя Нора задергалась. Стала рыться в сумке и нашла какое-то старое удостоверение. Вложила туда деньги. Кажется, у нее был муж армянин и потому паспорт она не показала, умоляюще взглянув на меня, чтоб я ее не выдала. Хорошо, что всех этих манипуляций не видел Вася. А то не факт, что нас бы не разлучили. Кто его знает, как бы он повел себя, чувствуя хозяином положения. Мне же Нора была очень нужна и я приготовилась ее защищать и, если понадобиться, объявить своей родственницей.

  С Божьей помощью прошли и этот кордон. Я нервничала не меньше Норы.Попутчица нужна была мне, как некая гарантия спокойствия.

  Уже в Грузии, в Гардабани - новая напасть. Местные решили потрясти нас на излишек продуктов. С нами, женщинами не стали связываться. Зато прицепились к грузинам в соседнем купе и отняли у них ящики с маслом, которые они тащили из Москвы и собирались хорошо продать в Тбилиси.

  Так, потеряв пол жизни, доехали до нашего вокзала. Поезд наш опоздал на несколько часов.

 Я опять Чудотворца умолять:

  - Святитель Николай, пошли кого-нибудь, как мне одной пять сумок дотащить да в час ночи?!

  Вышли мы с Норой на перрон, оставила я ее с вещами и пошла пройтись - поискать кого на удачу.

  Смотрю, знакомые мои кого-то с другого поезда встречают.

  Я бегом к ним:

  - Помогите до дому доехать.

  - О чем речь!

  Доехали до дому как раз в нужное время. Мои сидели голодные и не знали что со мной.. Можешь себе представить, как они мне обрадовались. 

  Так я все продукты до дома благополучно дотащила сквозь столько приключений благодаря заступничеству святителя Николая.  Не забывай, какое время тогда было. На соседнюю улицу с наступлением темноты люди старались не выходить, не то что столько границ пересекать.