Тяжелый человек.
«Слона-то я и не заметил».
Гаяне, несмотря на свои 77 лет и долгую, полную проблем жизнь, была оптимисткой и умела радоваться мелочам.
Вот и сейчас она, приспособив больную правую ногу на стул, с надеждой листала акафист иконе Матери Божьей «Прибавление ума» и улыбалась своим мыслям. Эту книжку ей с большим трудом достала ей бывшая сотрудница Таня, уже давно ходящая в церковь Александра Невского и знавшая половину прихода. С Таней они еще при коммунистах работали в одном тбилисских СКБ, а теперь время от времени перезванивались и обсуждали политические и церковные новости. Странно, но факт многие их сотрудники, выйдя на пенсию или оказавшись без работы, зачастили в церковь.
Долгожданная книжка по идее должна была коренным образом изменить жизнь дочери Гаяне Додо, а значит, и ее собственную, если уж не жизнь, то оставшуюся старость.
Додо – 40-летняя безработная неудачница по материнским понятиям уже давно и бесповоротно нуждалась в прибавлении ума. Все остальное – интеллект, красота, трудолюбие, доброе сердце – у нее итак было в наличии.
Гаяне перебралась с палкой поближе к святому углу, в котором висели иконы русского и армянского письма, устроилась поудобней в кресле-качалке и приступила к чтению акафиста. Она, конечно, знала,что акафисты читаются стоя, но успокаивала себя словами одного оптинского старца, считающего, что «надо дать Богу сердце, а не ноги».
Добросовестно, с трудом разбирая церковнославянские обороты, прочла первый икос и задумалась.
Ох, Додо, Додо, что ты со мной делаешь? У всех дети как дети. Одна ты у меня непутевая. Вечно какие-то приключения на свою голову находишь. А все от того, что нецерковный человек и, следовательно настоящей веры не имеет. Отсюда и неустроенная жизнь и грехи. Вон, не успела вчера пачку сигарет купить, а она уже пустая на столе валяется. У-у, неряха неисправимая.
Сколько с ней Гаяне воевала: дескать, ты, Додо, Святого Духа отгоняешь, а, значит, и проблемы наши никогда не кончатся. Вся жизнь шиворот навыворот пойдет. Э, все напрасно. Гаяне – это глас вопиющего в пустыне. Додо и слышать не хочет материнские советы. И со здоровьем без конца проблемы. Дочь посты держать не хочет. Вот и разваливается в свои 40 лет. Она, не то что Гаяне, в своем возрасте и на базар ходит, и дома суетится. Если бы не нога, порхала бы, как птичка.
Тогда, в голодные 90-ые годы Додо, сразу же после того, как ее сократили в институте, тут же пошла работать в будку – торговать продуктовым ширпотребом. Ставка известная – сутки 5 лар. Другие продавщицы ухитрялись еще и лишнее наваривать, а Додо по своей неумности оказывалась в вечном долгу у хозяина. Придет, бывало, домой и скажет, поглядывая в сторону.
- Мам. У меня только 3 лара. Пришли ко мне 2 старушки. «Хлеб, говорят, купить не можем. Пенсию 2 месяца не давали». Я и дала…
Гаяне только за голову хваталась. Что тут скажешь? Правду говорят, 20 лет ума нет и не будет.
Бабок ей и самой жалко, и милостыня – святое дело, но надо же и меру знать.
Гаяне терпела – терпела, потом не выдержала и запретила.
- Бросай, Додо, эту будку. Толку нет, один зарал (1)…
Нет, не послушала ее эта упрямица. Досиделась, пока хозяин ее с работы не выгнал, да еще и в воровстве обвинил – ославил на весь район.
Э, что тут говорить. Не повезло ей с дочерью – факт.
… Или хоть ее замужество взять. Другие замуж выходят, чтоб свое положение улучшить. А Додо вышла- в какое-то беспросветное ярмо впряглась. Муж ее, Анзор, как в той рекламе про растворимый кофе - 3 в одном: бездельник, выпивоха да еще и обманщик. Додо только и успевала его долги выплачивать. А потом Анзор аварию сделал и в тюрьму попал. Гаяне уж на что терпеливая и дипломат прирожденный, а тут окончательно из себя вышла.
- Разведись с ним, Додо, - стала она требовать, - не мучай себя!
А эта ненормальная только свое твердит и плачет.
- Мама, мама, ты же верующая! Как можно топить человека, когда ему итак плохо?! Что там Иисус Христос говорил о тех, кто в тюрьме сидит?…
Словом, довела она тогда Гаяне до сердечного приступа своим упрямством. Сама-то как нехристь в церковь не ходит, а туда же – цитировать Евангелие пытается.
Гаяне часто-часто задышала от старой обиды, потом, убеждая себя, что гнев – последнее дело, снова с трудом углубилась в чтение акафиста. Главное, сосредоточиться и посылать мозговые импульсы после каждого икоса:»Вразуми, Господи, заблудшую Додо и даруй ей ум.»
На какое-то время душевное спокойствие было установлено. Но различные помыслы снова унесли Гаяне далеко от читаемого.
Как все-таки странно получается. Додо и трудолюбивая и талантливая. Не учась нигде, сама выучилась рисовать, уколы делать, по-английски разговаривает так, будто Оксфорд закончила. А толку с гулькин нос. Зато от соседей отбоя нет. У одной контрольная на носу, у другой три раза в день курс уколов назначен, третья рубашку принесла разукрасить и вышить. И для всех Додо незаменимая, а Гаяне при ней в роли швейцара – целый день у дверей крутится, одних встречает, других провожает. Это ли спокойная старость? Нет, надо молиться.
Гаяне снова углубилась в акафист и с превеликим трудом добралась до седьмого икоса.
Тут зазвонил телефон. Пришлось отложить книгу и потащиться на настырный трезвон. Опять, небось, ее дочка кому-то понадобилась.
Так и было. Заговорил кто-то незнакомый.
- …Мне сказали, что Додо может бесплатно позаниматься по английскому. Мне очень нужно. Я троюродная сестра вашей соседки Эки с девятого этажа.
Гаяне собрала в кулак все свое человеколюбие и выдавила из себя дежурную фразу.
- Оставьте ваш телефон. Додо вам сама перезвонит.
С отвращением записала номер.
Нет, этот поток людей никогда не кончится! А все потому, что дочка не умеет себя ценить. Посадила всех на голову. Людей, видите ли, ей жалко. Вылитый покойник-отец. Поэтому они и при коммунистах жили от зарплаты до зарплаты,а теперь, при капитализме, если бы не помощь брата Гаяне из Еревана, давно бы с голода умерли.
На что крепкий человек Вардан, но и тот уже изнемогает. Потому что Додо из-за своей идиотской жалости процентные долги наделала. Пришла к ней как-то подруга Тамта и давай ныть:
- Моего мужа в деньгах кинули. Что делать, у кого одолжить? Додо, генацвале, помоги, найди человека.
Додо, не долго думая, помчалась и взяла на свою ответственность 700 долларов на 10 процентов. А эта подруга деньги хвать и до свиданья. А Додо крайней оказалась, как всегда, в ответе, не может 70 долларов каждый месяц отдавать. Вардан ради сестры Гаяне отдувается – выплачивает.
Узнали об этом ереванские родственники – подняли крик. Стыдно вспомнить.
Вот уж правда постоянная головная боль.
Гаяне заохала и пошла дочитывать «Прибавление ума». Без надежды и жизнь не жизнь. Может, что-то изменится.
Недавно, в довершение ко всему, Додо новую глупость задумала. Приходит как-то вся сияющая (сердце Гаяне сразу екнуло – ох, что-то не то) и говорит.
- Мама, давай я котенка возьму.
Гаяне так и села, где стояла. Вот не было печали, так подай. А Додо свою идею дальше развивает.
- Мама, мамочка, ты же знаешь как я люблю животных. Итак у меня в жизни ничего нет. Я все время болею, а котенок это источник постоянной радости.
Гаяне воздела руки к тусклой пластмассовой люстре.
- Вай ме, вай ме. Бог, когда хочет наказать, ум отнимает. А у тебя, Додо, ума с детства не было. Еще в детском саду свои куклы направо-налево раздаривала. Ты сама себя содержать не можешь! Мы без долгов в магазине одного месяца не можем прожить, а ты еще о каком-то котенке говоришь?!…
Додо, и слышать ничего не хочет, не унимается.
- Мама, ты же верующая! Все святые животных любили…
Гаяне покачала головой, отгоняя навязчивые воспоминания, и снова мужественно взялась за акафист.
В дверь позвонили.
Гаяне с трудом оторвалась от качалки и заковыляла в коридор. На пороге стояла радостная, раскрасневшаяся Додо,а за ней какая-то разбитная девица неопределенного возраста и две девочки семи – восьми лет.
- Мама, мамочка, им ночевать негде. Их с квартиры выгнали. Они у нас пока поживут….-И запнулась, глядя на вытянувшееся страдальческое лицо матери. - Немного. Не на улице же им быть!
Гаяне всплеснула руками и с огорчением возвела свои карие глаза с «многовековой армянской грустью» к иконе Спасителя.
- Ах, Аствац (2), за что мне это? Прошу, прошу, не слышишь Ты меня…
23.08.07.
1. убыток (гр.)
2. Господи (арм.)
Тяжелый человек.
(Часть вторая, рассказанная Дездемоной, женой племянника Гаянэ Парура своей троюродной сестре по приезде в Тбилиси.)
-… Где я сегодня была, Мери-джан, ты не поверишь! Как я тебе рассказывала раньше, бедная Гаянэ живет, как в аду, с этой блаженной Додо. Всю жизнь из одного приключения в другое попадают. В долгах, как в шелках. Мой свекор им деньги посылает, а они их тут же на всяких бомжей спускают. Года два назад Додо какую-то аферистку с 2-мя детьми в дом притащила. Насилу потом Гаянэ эту гоп-компанию вытурила. Из-за них обратно в процентные долги попали. Гаянэ даже священника из Сурб Геворка привела над головой Додо Евангелие читать. Надеялась, что немного мозги на место сядут. Тот, бедный, битый час читал, читал… (Аж вспотел весь, Гаянэ говорила.) И все без толку.
Додо новое дело затеяла. Решила компьютер завести.
Ну, мы все подумали: Бог слегка в нашу сторону посмотрел. Будет, мол, Додо хоть какие-то копейки, не отходя от кассы, делать. Мозги то у нее хорошие. Шить, вязать, рисовать - рядом с Рембрандтом посадить - не стыдно будет.
Свекор мой в итоге ей эту бандуру со всеми причиндалами купил… На свою голову как говорится.
По началу все хорошо шло. Додо только хакером не стала. Весь Интернет перекопала, фотошоп сама освоила. Стала клипы создавать. Но на все свой бахт (1) нужен в этой жизни… Додо выудила какого-то певца из Венесуэлы. По скайпу с ним всю ночь болтает, а днем его визгливые песни слушает и плачет. Певец этот - ее копия - тоже весь в долгах. Додо, естественно, давай ему деньги посылать. Снова процентные долги на себя повесила. И туда же еще клятвенно обещает:
- Я дом продам, половину тебе пошлю. Ты только пой!
Влюбилась, одним словом. А денежки то тикают. 80 долларов каждый месяц чужому дяде отдай.
Что ты будешь делать? Гаянэ, бедная, плачет, убивается, мой свекор за голову держится, пол Еревана пальцем у виска крутит.
Вообщем, послал меня свекор, как ангела мира, в Тбилиси, как-нибудь на Додо подействовать. Пока ее мать совсем от нервов с ума не сошла.
Так вот, Гаянэ разузнала адрес одной гадалки и просит меня потихоньку от Додо.
- Дезик-джан, поехали со мной вместе. Ты мне поддержку будешь давать.
Ну, мы, значит, поехали.
Едем - едем, конца края не видно. Трясемся в каком-то автобусе, ухабы считаем. Уже Рустави проехали. Видно, такая глухомань, что у Саакащвили до ремонта руки не дошли. Вокруг, смотрю, одни азербайджанцы сидят, мешки с картошкой в проходе валяются, и чьи-то вонючие овцы мне в затылок дышат. Я туда-сюда оглядываюсь, за прическу переживаю.
- Долго еще?- спрашиваю.
- Совсем чуть-чуть, - отвечает Гаяне, а сама по сторонам озирается.
Это «чуть-чуть» еще час продлилось.
Наконец-то приехали в какую-то азербайджанскую деревню. Нашли дом той гадалки. Причем туда надо босиком заходить по мусульманскому обычаю. В прихожей очередь, и все, как один, с сумками сидят. Тут я заметила, что Гаянэ тоже с собой какую-то котомку тащит. Попыталась я ей помочь. Еще та тяжесть оказалась.
- Что там, - говорю, - уважаемая тетя?
- Замок, - отвечает, - самый большой выбрала. Любовь закрывать. И килограмм соли. Без этого никак нельзя. Тут все с эти пришли. Кто джадо (2) делает, кто джадо снимает.
И показала мне 2-х килограммовый замочище.
Зашли мы внутрь. За столом по середине комнаты сидит татарка в платке, пледом перевязанная. В ушах золотые серьги с грецкий орех. Такие бабы на базаре киндзу-петрушку продают.
Посмотрела гадалка на Гаянэ с замком и давай строчить как по писанному.
- Дочка у тебя незамужняя. Очень умная, а барака (3) нет. Какой-то мужчина ей голову морочит. Она для него деньги наодалживала…
И, представь себе, точную сумму назвала.
У Гаянэ глаза на лоб полезли от такой аптечной точности.
А татарка ножом кухонным над замком поводила и продолжает.
- Но никакого джадо на ней нету. Она просто так это делает. Но я вам помогу - разлюбит она этого человека.
Потом резко так ни меня посмотрела и говорит.
- У тебя двое детей, и ты с чужим мужем живешь. На букву «А» называется. Глаза у него такие, взад-вперед бегают. Как будто сказать хочет «Я вру - Я вру!» Все на аферы свои надеется.
Я стала красного цвета, как мой маникюр. Это ведь она моего бой-френда описала. Аркадик зовут. А тут Гаянэ сидит, глазами хлопает. Вай, вай, думаю, куда я попала, где мои вещи. Завтра весь Ереван меня обсуждать будет, эли (4).
Короче, вышли мы из комнаты, бросили 5 лар в коробку около двери. Цены за гаданье конкретной нет. Кидай в коробку, сколько хочешь.
Гаянэ от радости, что Додо от своего певца отцепится, свои коши в коридоре забыла.
- Тетя, - говорю, - вы совсем босиком идете.
Пришлось возвращаться.
Гаянэ идет, как по воздуху плывет от эмоций. Потом вдруг остановилась и спрашивает с удивлением.
- Дезик-джан, я не поняла. Она тебе про какого мужа говорила?
- Ай, - говорю, - тетя, как про какого? Про племянника вашего, Парура. Что с татарки взять. Она русский язык плохо знает.
Еле выпуталась.
Э, Мери-джан, вот что значит Додо - тяжелый человек. Когда ее делами занимаешься, ее аура на тебя переходит, и всякие приключения на ровном месте создает. Я так думаю…
1. Счастье (арм.)
2. Порча, колдовство (гр.)
3. Деньги, достаток (тур.)
4. Непереводимое армянское междометие.
28.08.09.