Свет мой, зеркальце, скажи

Да всю правду доложи.

  А. С. Пушкин.

                                             Восходящее солнце весело играло на дощечках паркета и давало понять

      - Вставайте, сони, новый день наступил.

           Нино поднялась с кровати совершенно в раскляченном состоянии.  Ночные бдения у компьютера никому  ни здоровья, ни красоты еще не прибавляли.

    Улица Палиашвили уже начинала жить  своим обычным утренним ритмом. Слышалася шелест метлы об асфальт и призывные возгласы татарки.

  - Малина-а-а! Малина-а-а!

 «Что за бездарные люди, - возмутилась Нино. – Всю жизнь живут в Грузии и не в состоянии выучить государственный язык и продолжают кричать по-русски.»

     Нино достала из  ящика тумбочки небольшое зеркальце и посмотрела на себя.

   Да, видик еще тот. Глаза красные, кожа несвежая. Надо спешно приводить себя в порядок.

Зеркальце было в простой оправе с узором из виноградных листьев по ободку. Единственное, что осталось от прабабки Саломе.

     Выпускница Смольного, любимица и гордость семьи, жена начинающего юриста Иосифа Кобахидзе, она сгинула в Казахстане в лагере со странным названием АЛЖИР. Ее мужа расстреляли еще раньше, как шпиона сразу нескольких разведок по совместительству.

 Странная, нелепая судьба. Блестящее, многообещающее начало и жуткий, нелогичный конец.

Нино так и не могла решить для себя «За что, Господи?». Хоть и была верующей, но о страданиях мучеников предпочитала читать в житиях. А тут родные, ни в чем неповинные, люди. Для своих хотелось чего-то мирного, материально обеспеченного и уютного жития соответсвенно времени и эпохе.

  В вопросах веры Нино была тверда и свято верила, что православие единственная истинная вера на земле и могла привести немало доказательств, но главное, конечно, было евангельское «Бог есть любовь». И сокровенная мечта у нее была, как и у любого нормального православного – «чтобы все люди на земле познали Истину и стали единоверцами». Бывало, взникали у Нино всякие  щекотливые вопросы о милосердии Божьем ( как вот этот на счет прабабушки), но она их тщательно от себя гнала.

Зато именно на них любила надавить ее лучшая подруга Тамрико. Человек добрый, жертвенный, но атеист до мозга костей.

Вчера как раз и был один из таких колких неприятных разговоров, который  затянулся за полночь. Начали подруги, как обычно, с милых добрых сплетен о своем окружении, а потом тихо-тихо подсели на абстрактно-философскую тему. И всему виной язва Тамрико.

Начала она с подкола.

- Нас, атеистов, надо беречь, холить и лелеять. Ведь вы, бедные ограниченные фанатики пропадете без нас и погрязнете в своем мракобесии.

- Не говори глупостей. Человек без веры – скотина, которым руководят только животные инстинкты, - защищалась Нино, теряя спасительный душевный мир.

- Мы, атеисты, необходимы для равновесия в обществе. Все прогрессивные деятели науки делали свои изобретения, когда отрывались от общепринятого стандартного мышления.

- Нет и нет. Все великие ученые были глубоковерующими людьми – не сдавалась Нино.

- Любое религиозное общество, будь то ислам, христианство или буддизм, при необходимости легко оправдает любой фашизм, массовые убийства и газовые камеры. – с жаром доказывала свое Тамрико. -  Для этого надо очень мало. Запретить критиковать иерархию, типа страшный грех, а рядовым членам вроде тебе, Нинико, надо внушить, что их вера единственно истинная. Мол, бывают мелкие недостатки на местах, а в целом структура, церковь или мусульманский мир – свят и непогрешим.

- Это маразм тысячу раз – кипела Нино. – Христианство самая миролюбивая религия. Она дала миру огромное количество святых.

- Пфуф, назови лучше точные цифры жертв от крестовых походов, убитых при расколах, всякие там массовые убийства типа Варфоломеевской ночи.

- Это не мы, это католики. – отбивалась Нино, внутренне злясь и подискивая факты похлеще. – Православие это совсем другое.

- Да какая разница. Твое православие не мешало Ивану Грозному убивать людей пачками, а нашим князьям – продавать своих же крестьян туркам и тем самым уничтожать генофонд. – Тамрико притушила одну сигарету и потянулась нервно за другой. – Напомни –ка мне кто это в романе Гамсахурдия давал крест целовать, заранее смазав его ядом. Это ж надо додуматься до такой подлости. Тот бедный князь – жертва в знак преданности не мог не поцеловать отравленный крест. Опять-таки стереотипное мышление.

- Это еще не повод поливать грязью нашу веру! – злилась Нино.

- Окей, Да любой из вас верующих при необходимости легко пойдет на преступление, лишь бы ему вложить в мозг, что это нужно кому-то там на небесах. То ли дело мы, атеисты. На такую глупость не клюем. Нам труднее запудрить мозги. А вы боитесь думать и прячетесь за догмы. Учти, Христа распяли именно  верующие. Он, видите ли, не вписывался в их рамки.

- Не трогай Господа! – зверела Нино.

- Вот, пожалуйста, - смеялась Тамрико. – Да ты посмотри на себя. На кого ты похожа в своей злости? Да ты мне спасибо должна сказать, что сижу здесь и время на тебя трачу...

- Жди, сейчас тебе!

- Мы, атеисты, помогаем вам, тупеньким, увидеть себя со стороны. Насколько вы смешны и наивны. Мне ничего стоит сказать, что я думаю о вашем патриархе. А ты на такие подвиги не способна. Даже, если глубоко в душе усомнишься, тут же сама себя испугаешься. И это человек, живущий в двадцать первом веке....Единственно, как вы можете реально сохраниться, если будете критиковать свои закрытые церковные структуры, без всяких табуированных тем. А у вас куда ни кинь все «низяяя». Просто тошнит.

И так далее и тому подобное.

Ни до чего они, естественно, не договорились. Каждый остался при своем мнении. И разошлись спать. Потому и стала Нино на второй день – нервныз просят не смотреть.

   Нино еще раз глянула на свою помятую физиолномию в зеркальце.

Луч солнца упал на поверхность стекла и отражение слегка поплыло. Потом приняло другие  контуры.

  Лицо Нино, слегка измененное, с морщинками у уголков рта и под глазами, уже никак не тянуло на  ее природные  25 лет. Скорее всего из зеркала на нее смотрела 40-летняя, уставшая от жизни женщина.

 - Неужели это я? – чуть не вскрикнула девушка.

 - Ты, ты, - подтвердил внутренний голос ехидно.

На заднем фоне за собственным отражением Нино увидела нечто странное – портреты Сталина, красные знамена и под ними море голов, поющих что-то слажено и дружно.

- Что это? История повернулась вспять? Это Россия 30-х годов?

- Нет, это будущее Грузии.

- Но этого не может быть! У нас запрещены знаки и лозунги коммунистичесго режима. Хватит с нас этих пионеров- октябрят и прочего. – возмутилась Нино. – Грузия верующая страна и она не вернется к атеизму, которое нам навязали.

- Это православные сталинисты. – пришел ответ из зазеркалья. – Все эти люди искренне верующие.

И Нино увидела, что рядом с вождем народов несут иконы святого Георгия и огромные кресты.

................

 Потом возникли купола храма Василия Блаженного и зубцы Кремлевской стены. И тут тоже самое. Те же портреты «великого грузина» только в тысячи раз больше и масштабнее.

Голос из зазеркалья пояснил.

- В России пришли к власти праволавные сталинисты, обещая народу снижение цен, борьбу с коррупцией, побороть преступность и установить всеобщую сраведливость. А в Грузии уже давно пророссийское правительство и вот логическое следствие. Тем более, что главный лозунг «Наша вера – вера отцов и дедов, основа великого прошлого».

Нино увидела себя взрослой дамой с горящим взглядом. Она с группой таких же воодушевленных людей среднего возраста летели на каком-то воздушном плоту по направлению к Удзо. Покружив какое-то время над лесом, стали спускаться. Среди сосен были видны несколько человек, которые в панике бросились в рассыпную при виде огромной тени с неба. Главный из ее группы дал сигнал и соратники нино умело стали отстреливать травматическим оружием беглецов.

- Что я делаю? – не поняла Нино, наблюдая за собой со стороны. – Я в жизни даже кошку не убила.

- Правильно. Кошек ты не трогала. А люди – это другое. Они могут мылитьь по другому, чем ты и твои единоверцы и потому опасны. Вы все верите, что делаете  угодное Богу.  Подвиг. И потому тебе, всегда боящейся высоты, не страшно лететь на ковре-самолете.

Нино, не отрываясь, смотрела на «кино» в удивительном зеркале.

Беглецы – несколько женщин  с детьми и пара мужчин – были обречены. Все были ранены паралитическими пулями и бежать дальше уже не могли.

Главный по ковру-самолету дал приказ снижаться. Нино виртуальная первая спрыгнула на полном ходу.Она схватила одну из беглянок, сделала молниеносное движение  предметом круглой форме и довольная, крикнула начальнику.

- Эта готова, чип введен. Можно перевозить в стадо.

Ее согруппники делали тоже самое с остальными пленниками.

Скоро все – и взрослые и дети - были чипированы.

- Что это мы сделали? – спросила Нино реальная у крохотного зеркальца.

- Отключили им мозги.В центре перенастроят на нужную волну и все. Теперь они будут думать, как вы, и более не опасны для вашего общества. Люди будущего большего всего будут бояться инакомыслия. Но, благодаря технике, смогут поставить процесс под контроль.

- Но зачем? – Нино не могла понять такую собственную метаморфозу. – Как-то это жестоко, что ли.

- Это ты сейчас так думаешь. Потом твои взгляды изменятся...

Нино вгляделась в свою личночипированную беглянку. И поразилась.

- Это же Тамрико!

Ее однокурсница и любимая подруга, которая всегда была в курсе всех таин и побед Нино.  Ее любимая подруга-спорщица. И вдруг такое. Как с подопытным хомячком....

.........................

 Тем временем огромный плот набрал высоту и с удвоенным «грузом» - группой беглецов понесся по воздуху...

Нино только сейчас почувствовала, что ее рука затекла. И она отбросила от себя странное зеркальце.

- Что за бред? Этого никогда не будет. – сказала сама себе.

С улицы донесся чей-то заразительный смех и обывок разговора.

- Never say never! (1)

Нино бросилась к окну. Под ее балконом проходили два парня иностранца в аляпистых шортах. Один из них что-то рассказывал. Другой с умным видом поддакивал.

Жизнь продолжалась и текла по своим никем не ограниченным путям-дорогам.

Примечание.

1.    Никогда не говори «никогда». (англ.)