Все  внутри.
  ( Из цикла "Рассказы  таксиста")

"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай - не круги во дворце мироздания,

Ад и рай - это две половины души.

Омар Хайям

Римма как-то стала  развивать такую мысль, что своих   клиентов  она знает наизусть т.к. «работает у них  почти 10 лет без  месяца».

 - Я когда  утром прихожу, по лицам  вижу, что  "мои" опять поругались. У нее депрессия от безделья, а у него перепой от того, что проблем нет, как у нормальных людей.

  Шалва хмыкнул.

- Человек сам себя до конца не знает, а ты у нас прямо как из школы КГБ рассуждаешь: «Все вижу, все знаю». Я вот своих мать с отцом не понял. Уж куда ближе взять.
- И  чего  ты такой непонятливый? – усмехнулась Римма, протягивая Шалве кулек с  баты-буты (1). Мерабико сразу купил пять порций, а осилить не смог. Вот и оставил нам   доедать по принципу от «нашего стола вашему столу».

  Шалва пропустил мимо ушей «непонятливого», не стал вставать в стойку оскорбленного  мужского достоинства, просто выдержав паузу, рассказал вот что.

  - Я был единственным, долгожданным  сыном. Мой отец гордился, что у него есть продолжатель рода в отличие от  его братьев, у которых были только девочки. Несмотря на это, он никогда не играл со мной и всячески  избегал любого общения. Повзрослев, я несколько раз пытался наладить с ним контакт, но каждый раз он грубо отсылал меня. По отношению к моей матери он тоже не проявлял никаких теплых чувств. Не могу вспомнить, чтоб он ей сказал что-то вроде "Тамар, генацвале".

  Как только я начал работать, тут же перешел на съемную квартиру. Мама часто приходила ко мне, готовила, убирала, а отец даже ни разу не позвонил и не поинтересовался, почему я решил отделиться. Потом я собрал деньги на квартиру и стал просить мать: «Переходи ко мне жить». Она отказалась, сказав, что не может оставить  отца.

  Мне была непонятна такая, как я тогда считал, рабская покорность, так же как и постоянная грусть в ее глазах. Я это списывал на забитость. Мол, типичная восточная женщина, боится мужа, как собака палку.

  Отец все больше и больше уходил в себя, чаще стал пить. Потом перестал общаться даже с моей матерью.

Умер он от белой горячки.

  Похоронили мы его соответственно всем традициям. Келех на сто человек, девять дней, сорок – все, как положено.

Через год я женился, у меня родился ребенок. Увидев, что мама стала чаще улыбаться, возясь с внуком. И я решился спросить о том, что мучило меня всю сознательную жизнь.

  - Почему отец ненавидел меня?

  Мама рассказала мне, что в то время, когда  я должен был родиться, произошла такая история.

  - Отец твой сошелся с женой его друга. Тот, узнав об измене, выгнал  жену из дома. Потом, среди  общих друзей как-то, будучи пьяным, сказал:

  - Ни  одной женщине верить нельзя. Кто знает, от кого они рожают нам детей. Сколько олухов всю жизнь  ишачат на  чужих ублюдков и даже не догадываются об этом.

  Эти слова запали твоему отцу в сердце. Обвинить меня он ни в чем не мог, но всю жизнь терзался разными страхами, подозрениями и ревностью. Каждый ведь людей своей меркой меряет. От этого и спился.

  Услышав это, я очень рассердился на мать: «Как ты могла прожить с ним всю жизнь? Почему не бросила его? Это маразм жить с таким чудовищем!»

  Мама спокойно ответила:

  - Не ушла, потому что знала, это его окончательно добьет. К тому же квартира была от моих родителей. Он бы превратился в бродягу.  Мне было легче терпеть. Хватит и того, что он сам себя наказал...

  Я слушал это и думал, что абсолютно не знаю самого близкого и родного мне человека.  
     - А ты говоришь, - тут он классно передразнил мою подругу, - « Без слов понимаю!». Тоже мне, ходячий рентген нашелся.

  И перешел на прозу жизни.

  - Давай, закругляй мальчишку. Уже третий час по парку круги даем.

Примечание.

1.     Разновидность поп-корна.