(Из цикла «Зарисовки»)

В 92-ом году, как раз в разгар Абхазской войны и прочих прелестей пост-советского периода, меня вызвала наша завуч Нуну Наумовна Чичинадзе и предложила мне нечто поразительное:

- Маро, не хочешь ли у нас в общежитии на Зестафонской с детьми позаниматься английским.

- Но я его почти не знаю. Могу читать и переводить со словарем.

Наумовна засмеялась и хлопнула меня по руке.

- А больше и не надо. Это же второй класс. Что они там проходят. Кошка, собака и яблоко на дереве. Неужели не объяснишь.

- Но как объяснять на грузинском? Я ж почти не могу говорить.

- Как-нибудь на пальцах объяснишь. Там родители подскажут. Подумаешь, проблема. Помнишь такой случай. Один мегрел в Сибири устроился в школе учителем английского. А сам по-английски инчи бинчи (1) не знал. Но не растерялся и научил всю школу мегрельскому. Все бы так шло и шло, если бы один из учеников не поехал в МГУ поступать и там на экзаменах решил блеснуть. Заговорил. Его, естественно, никто из комиссии не понял. Потом все выяснилось. А ты еще переживаешь. Соглашайся, не пожалеешь. – и Наумовна перешла к делу: – Так, цену какую им сказать.

- Деньги неудобно брать. Я ж не специалист. Может продуктами?

(В то время хлеб, сахар и масло было по талонам и моей купоновой зарплаты как раз хватало, чтобы отоваривать эти самые талоны.)

- Точно! – обрадовалась завуч. – Они все мои соседи, деревенские. Продуктами им легче.

- Кило лобио и кило кукурузной муки за месяц пойдет?

- Без проблем. Я их возможности знаю.

Вскоре я зачастила в общежитие, где скоро весь коридор узнал обо мне и ученики сразу утроились. Продуктовый обмен многих устраивал. По ходу я штудировала английскую грамматику и спряжения грузинских глаголов, о которых я, как и многие русскоязычные родившиеся в Грузии, имела самое отдаленное представление.

Сперва родители моих учеников давились от смеха, слыша мои языковые потуги, но потом все тихо-тихо наладилось. Года два я так повышала свой уровень и в итоге освоила два языка, на чем и еду по сей день. Потом я постепенно стала поднимать цены, заменила первобытнообщинный бартер национальной валютой. Сперва 1 лар за урок. Потом надбавила 50 тетри. Конечно, на жизнь этого не хватало и приходилось подрабатывать уборками в разных семьях. Лет за 8 я вдоль и поперек исходила всю Нахаловку, обучая всех кому не лень математике, английскому, русскому, а за одно и прочим техническим предметам и совмещала это с вышеуказанными уборками. Потом осмелела и надбавила 50 тетри за урок. Тихо- тихо доросла до пяти лар, затем еще накинула парочку за инфляцию. Репетиторство стало моей специальностью и у меня появился более или менее устойчивый источник существования, независимый от бзиков начальства, контрактов и прочих радостей рыночной экономики. Постпенно отказалась от клиентов по уборкам.

Много воды утекло с тех пор. Как-то решила я подсчитать сколько домов я обошла за свою практику. Запуталась в расчетах. Выходило по-любому много. С разными людьми мне приходилось сталкиваться и слышать удивительные истории. Много встретила хороших людей, с кем дружу и поныне. Кое что я наскоро чирикала  в своих блокнотах, потому что просто грех было не записать. Из этого мусора в свое время появились рассказы. Кто-то узнает себя, кто-то говорит «Вранье». Но так или иначе из всей этой словесной шелухи слепилась пара-тройка книг. Но про книжки это уже, как говорится, другая песня и другой колор.

Рискуйте браться за новые удочки, которые подкидывает жизнь-индейка и будет вам глоток шампанского с минутой славы в одном стакане.