​​​​​Свидетельства очевидцев

 

Чужая тайна................................................................................................................

Как святой Георгий от расстрела спас.................................................................

«Живый в помощи Вышняго»................................................................................

«Не оставляйте меня в аду!»..................................................................................

«Пусть отсохнет моя правая рука!»......................................................................

Такой тяжелый грех..................................................................................................

«Себя вини»...............................................................................................................

Про Ангела..................................................................................................................

Неожиданный подарок..

 

Свидетельства очевидцев

От автора. В Тбилиси есть два хороших издания — «Карабиче» и «Квирис палитра», где

публикуются свидетельства очевидцев о благодатной помощи Божией или о наказании за грех. Мои

друзья, не умеющие читать по-грузински, попросили меня перевести или хотя бы пересказать эти

рассказы, утверждая, что и русскому читателю интересны наши грузинские были.

Чужая тайна

Мне было тринадцать-четырнадцать лет, когда мой друг рассказал мне по секрету свою тайну

и попросил никому не говорить о ней. А я в тот же вечер проболтался. Пошѐл вместе с дедом на

мельницу и, от нечего делать, рассказал секрет друга, да ещѐ и добавил:

— Я эту историю всем ребятам расскажу — они лопнут от смеха!

Дед мой был очень спокойным человеком. Но, услышав это, он вдруг бросил мешок на землю

и залепил мне такую пощѐчину, что в глазах потемнело. Потом подождал, пока я перестану реветь,

усадил меня на бревно и рассказал мне такую историю:

«Мой старший брат умер задолго до твоего рождения. Мы его часто вспоминаем и очень

жалеем. Его звали Давидом. Погиб он трагически, и только потому, что раскрыл чужую тайну. Он

был комсомольцем, потом партийным. В двадцать пять лет занимал большой пост. После революции

коммунисты начали разрушать и грабить церкви. Не забыли и нашу церковь, превратив еѐ потом в

библиотеку. Старый священник отец Лаврентий закрылся в маленькой сторожке, наружу выходил

редко. Соседи, как могли, помогали ему продуктами. Старик всех благодарил, но чаще всего

раздавал эти продукты нуждающимся и говорил:

— Меня убивает духовный голод. Что это по сравнению с физическим?

Давид как-то среди ночи неожиданно появился у старика-священника. И обнаружил, что отец

Лаврентий вырыл в келье землянку и там прятал спасѐнные иконы, устроив что-то вроде молельни.

Мой несчастный брат стал таскать старика за бороду. Монах обнимал его за колени, умоляя:

— Не говори никому о моей тайне! Не предавай Господа! Не выдавай никому мои иконы, а со

мной делай, что хочешь.

Давид не стал его слушать, тут же вызвал милиционеров и отправил старика в тюрьму. А его

сторожку облил керосином и поджѐг своей рукой. Стоял и ждал, пока всѐ не превратится в кучу

углей. Вот тогда и случилось чудо, которое наблюдали несколько человек. На месте пожарища

возник силуэт священника и сказал:

— Чужую тайну в сердце похороните, а иначе так же жестоко будете наказаны, как Давид.

И пропал.

Все от страха онемели.

А мой брат, стоявший с остатками керосина в канистре, вдруг вспыхнул, как большой факел,

и сгорел заживо».

Дед закончил свой рассказ. А у меня с тех пор больше никогда не возникало желания выдать

чужую тайну.

Как святой Георгий от расстрела спас

Рассказывает Мераб Давиташвили.

— Моего отца призвали на фронт в самом начале войны. Он был учителем и до этого никогда

не держал в руках оружие. Толком не обучив, их часть тут же бросили в бой. Через несколько

месяцев отец попал в плен к немцам. Мы перестали получать от него письма и решили, что он погиб.

Как-то утром нас разбудил крик соседского мальчишки: «Смотрите, дядя Тедо идет!» На отце не

было военной формы. К тому же я его помнил совсем другим. А теперь какой-то постаревший

человек, чем-то отдаленно похожий на него, ласкал меня и плакал. В первый же вечер отец

уединился и стал читать молитвы. К нашему удивлению, он стал молиться и в последующие дни. Все

знали, что когда отец уходил на фронт, он не был верующим. Мы спросили его, почему он уверовал

в Бога? И отец рассказал удивительную историю.

— В концлагере мы, грузины, держались вместе. Наша сплоченность раздражала фашистов, и

они подослали к нам провокатора. Каждую неделю немцы устраивали обыск, боялись, что кто-

нибудь раздобыл и спрятал оружие. Провокатор как раз перед обыском подложил мне на нары

винтовку. Ее тут же нашли, и мне на грудь повесили дощечку с надписью, означавшей — расстрел.

Отец рассказывал, как его поставили на колени перед строем заключенных и приказали

ползти до стены.

— Когда я посмотрел на наших, — вспоминал он, волнуясь, — все плакали, в том числе и тот

негодяй. Тогда перед расстрелом я думал только о вас, моих детях.

Отец стоял лицом к стене и ждал залпа. Но за его спиной стояла такая странная тишина, что

отец обернулся и увидел — возле немцев стоит юноша, спешившийся с белого коня. Он что-то

говорил фашистам, те молча слушали. Потом юноша вскочил на своего коня, посмотрел на отца,

улыбнулся и ускакал. А немцы вдруг сняли с отца дощечку с надписью и отправили вместе с

другими узниками в барак.

— В ту же ночь, — рассказывал отец, — я увидел во сне того юношу на белом коне и спросил:

«Кто ты?». А юноша сказал: «Благодари святого Георгия».

Так мой неверующий прежде отец пришел к Богу».

* * *

А знаете ли вы, что в Грузии триста шестьдесят пять — по числу дней в году — храмов

великомученика Победоносца Георгия? Каждый день в одной из церквей собираются православные

на престольный праздник и славят великомученика Георгия — небесного покровителя Грузии.

Святый великомучениче Георгие, моли Бога о нас!

«Живый в помощи Вышняго»

«Этот случай, — написала в письме Тамара, — произошел во время Великой Отечественной

войны. Рассказала мне его моя бабушка.

В 1942 году семья моей бабушки — прадед, мать, отец, братья и сестры со своими детьми жили в

маленькой деревне на Украине. Немцы вошли туда зимним морозным днем. Подожгли дома,

выгнали на улицу жителей и стали расстреливать их из автоматов. Как только деревня загорелась,

мой прадед снял со стены деревянный крест, спрятал за пазуху и отвел всю семью в сарай во дворе.

Там он прикрепил крест на стену, встал на колени и стал читать девяностый псалом: «Живый в

помощи Вышняго». Вся семья тоже стояла на коленях и молилась вместе с ним. С улицы слышались

автоматные очереди и стоны умирающих. Вся деревня пылала, как большой костер. Сарай тоже

загорелся снаружи, и они молились среди удушливого дыма и пламени, продолжая читать псалом. Постепенно снаружи стало тихо. Обуглившиеся стены сарая рухнули, но вся семья уцелела.

Немцы, решив, что никого не осталось в живых, покинули деревню. А мой прадед разгреб угли,

нашел почти нетронутый крест и воздал хвалу Богу.

Много чего было пережито потом, но с тех пор моя бабушка всегда носила на шее в кожаном

мешочке девяностый псалом. Ее похоронили вместе с ним».

«Не оставляйте меня в аду!»

— Своего сына Сандро я считаю Божьим подарком, — рассказывает Анна из Тбилиси, — а

предшествовало его рождению вот что.

До Сандро я потеряла пятерых детей. Все они рождались здоровыми, но почему-то на третий-

пятый день умирали. Ни я, ни мой муж Сосо не имели на сердце чего-то плохого и не понимали, за

что мы наказаны. Для нас оставался один выход — усыновить ребѐнка. Мы даже приступили к

поискам, когда я почувствовала себя снова непраздной. И вдруг вижу сон: пожилая женщина держит

в руке окровавленный нож, режет младенцев, а сама плачет и умоляет меня: «Скажи Сосо, пусть

избавит меня от этой муки. Я его бабушка Даро. Пусть поможет моей душе! Сам поймѐт как».

Проснулась я, вся дрожа. Тут же спросила у мужа:

— Кто была твоя бабушка? — и рассказала сон.

Выяснилось, что Даро была известной абортѐршей. Перед смертью очень мучилась и умоляла

всех:

— Молите Бога обо мне! Не оставляйте меня в аду!

Но бабушка умерла в такое время, когда Церковь почти никто не признавал. Никому и в

голову не пришло утруждать себя молитвами о покойнице. Когда я это всѐ узнала, сразу же поняла

причину наших страданий. На следующий день пришли мы к моему духовнику и заказали панихиду

по усопшей Даро, освятили еѐ могилу и раздали милостыню. А перед рождением сына мне

приснилось: принесли мне ангелы младенца и надели на него рубашку. Кстати, мой сын и родился в

рубашке, а я как-то успокоилась и поняла, что моему сыну ничего не угрожает.

«Пусть отсохнет моя правая рука!»

Моя тѐтя отличалась редким трудолюбием. Она держала десять дойных коров, успевала

делать молочные продукты и в тот же день продавать их. Особенно хорошо раскупалось сливочное

масло, настолько вкусное и качественное, что многие его брали для больных.

Однажды я увидела, как тѐтя подмешивает в молоко воду. Я удивилась, а тѐтя пояснила:

— Клиентов у меня много. Всем молока не хватает, а терять никого не хочу. Ничего не

случится, если добавить немного воды.

Я пыталась возражать, но в ответ услышала:

— Не твоѐ дело старших уму-разуму учить.

На той же неделе двое недовольных клиентов пришли жаловаться:

— С молоком что-то не то.

Тѐтя поклялась: — Пусть в моей семье не родится ребѐнок, если я вам плохое молоко продала.

Продолжала она это повторять даже тогда, когда кто-то отнѐс молоко в лабораторию на

экспертизу и доказал наличие воды. А тетя не только не извинилась, но еще и прокляла этих

«оболгавших» ее покупателей.

Надо сказать, что у неѐ было две дочери. Старшая в то время была беременная. На другой же

день после тетиной клятвы у неѐ произошѐл выкидыш. Тѐтю мою это не остановило. Она

продолжала продавать разбавленное молоко. Ещѐ и ещѐ находились недовольные. В ответ на

претензии она клялась самым дорогим:

— Пусть не будет в моей семье ребѐнка, если я вру.

Старшая дочь так и осталась бездетной. Младшая дочь тоже не смогла родить. Разбавляла

тетя молоко не только водой, но и дешевым магазинным молоком. Долго это продолжалось, но

однажды еѐ и в этом уличили.

— Пусть отсохнет моя правая рука, — возмутилась она, — если я занимаюсь такими вещами!

В тот же вечер с ней случился инсульт, парализовало всю правую сторону. Умирая, она

просила всех нас никогда не давать ложных клятв.

 Лейла Давитадзе

Такой тяжелый грех

«Сейчас я о многом жалею, — написал в газету «Квирис палитра» Бидзина К. — Говорят,

прошлую жизнь не исправишь, но это не совсем так. Главное, захотеть и покаяться в этих давних

прошлых грехах.

В двадцать лет я поехал в Сибирь с моими ровесниками. Тогда из Грузии часто ездили на

заработки в Россию, как сейчас ездят в Европу. Мы рубили лес. Деньги выдавали нашему

бригадиру — белорусу Игорю. Затем он распределял их между нами. Вдруг как-то обнаружилось,

что Игорь нас обманывал, и часть денег прятал. Когда я это узнал, почувствовал себя очень

оскорбленным. Дело дошло до рукопашной. Не знаю, как я так разъярился, что себя уже не

контролировал. Схватил обрезок железа и ударил Игоря по голове, да так, что проломил ему кость

над правой бровью. Вид крови остудил мой объятый злостью ум. Отбросил я железку и огляделся.

Ребята в страхе разбежались, кто куда. Только Игорь и я были в лесу. Я понял, что меня ждет тюрьма

и в ужасе бежал из леса. Не взял ни одежды, ни денег. Три-четыре года скитался по Средней Азии.

Затем вернулся в Грузию. Обзавелся семьей и никогда не думал ни о Сибири, ни об Игоре.

Прошло тридцать лет. У моего единственного сына родился первенец. Его назвали моим

именем — Бидзина. Он еще был в роддоме, когда врач вызвал меня с его отцом и сказал, что у

ребенка врожденный дефект — отсутствует кость над правой бровью, как будто кто вырезал. Жизнь

ребенка была в опасности, и была слабая надежда на операцию в Москве. Тогда в первый раз мне

вспомнился Игорь с разбитой костью над правой бровью, и совесть уже не давала мне покоя. Я

увидел внука в роддоме — на лбу у него была как бы вмятина.

В тот же вечер перерыл я старые бумаги. Нашел адрес одного моего знакомого. Этот парень

был тогда вместе со мной в Сибири. Мне повезло — адрес не изменился. Связался с ним с большим

трудом и спросил: — «Об Игоре что знаешь? Жив ли он?» — «Не знаю, — говорит. — Его тогда

вывезли в больницу на вертолете». — «Может, поможешь найти адрес семьи Игоря?» — попросил я

его. Он постарался и отыскал координаты Игоря в Белоруссии. Взял я грузинскую бурку для подарка

и вылетел в Минск. Это были те дни, когда маленького Бидзину повезли в Москву на операцию. Заплаканная жена говорила мне: — «Ребенок в таком состоянии, а ты куда едешь?» Не мог же я ей

сказать, что за мой грех наказан малыш и его спасение только от меня и зависело. Тогда я так верил.

Приехал я в Минск. Постучал в дверь к Игорю. Он, семидесятилетний старик, меня тут же

узнал и чуть с ума не сошел от удивления. Онемев, слушал меня, когда я просил у него прощенья.

Над правой бровью у него было видно углубление — раздробленную кость удалили хирурги.

Приехал я в Москву и тут же пошел в церковь, на исповедь. И только после исповеди позвонил в

больницу узнать о внуке. «Мы спасены», — ответил мне мой сын.

«Себя вини»

В своѐ время я была девушка видная и так понравилась будущей свекрови, что она и

познакомила меня со своим сыном, фактически сосватав нас. Моя свекровь овдовела еще в войну,

потеряв мужа уже беременной, и одна воспитала сына. Была она верующей, никогда никого не

осуждала. А я, наоборот, была очень любопытная и любила посплетничать, да настолько, что

свекровь иногда говорила:

— Не наше дело разбирать чужие грехи. Господь каждому воздаст по делам его.

Только с годами я поняла, что свекровь моя была мудрая женщина. А в ту пору я считала ее

безответной простофилей, не способной дать сдачи или обличить вопиющее беззаконие. Моя

свекровь обычно молчала, редко когда два слова подряд скажет.

По профессии я медсестра. Однажды позвали меня к соседям на помощь — их дочка

собралась рожать дома. Ясно было, что соблазнил еѐ какой-то парень и бросил. Девочка всѐ время до

родов проходила с завязанным животом, чтоб скрыть от людей своѐ положение. Родился мальчик.

Мать девочки умоляла меня:

— Не говори никому о нашем позоре, сохрани нашу тайну, и всю жизнь буду тебе служанкой.

Я стала клясться-божиться:

— О чѐм разговор? Во мне не сомневайтесь, буду как могила.

А на другой же день я (законная жена, родившая детей в законном браке!) осудила

несчастную девчонку и растрезвонила новость:

— Анико без мужа родила!

Прошло время, и кто-то в лицо посмеялся над отцом Анико. А тот озверел и выгнал из дома

жену и дочь. Короче, семья развалилась.

Заплакала моя свекровь:

— Что ты натворила!

А я, такая нравственная, продолжала осуждать безнравственных и своим языком часто

ссорила мужей с жѐнами, младших со старшими. Перед смертью позвала меня свекровь и стала

просить:

— Заклинаю тебя, хоть сейчас перестань делать то, что ты делаешь.

После похорон свекрови я ещѐ больше распустила язык. Своей сестре все уши прожужжала:

— Я точно знаю, и весь город говорит, что тебе муж изменяет. Сестра поверила и от отчаяния наложила на себя руки.

Именно тогда и случилось чудо. В ночь перед выносом тела сестры явилась ко мне моя

свекровь, подвела ко мне за руку мою сестру и сказала гневно:

— В том, что теперь случится, только себя вини, — и обе исчезли.

Потрясѐнная, я еле-еле пришла в себя, с трудом справилась с дрожью, но никому не сказала о

видении. Была уверена, что никто не поверит, да и мне всѐ это казалось каким-то невероятным. Но

не прошло и шести месяцев после этого, как меня бросил муж и ушѐл к другой. Теперь обо мне,

всегда хвастливо гордившейся нашей образцово-показательной семьей, стали сплетничать на улице.

Прошло ещѐ какое-то время, и мой старший сын пристрастился к наркотикам, попал в тюрьму.

Потом всеми правдами и неправдами перебрался в Голландию. Там для наркоманов рай, а ему

больше ничего и не надо.

Удары сыпались за ударами — моя дочь в пятнадцать лет родила и оставила ребѐнка в

роддоме. А младший сын женился на женщине на девять лет старше себя, да ещѐ и с ребѐнком.

Когда я стала скандалить с невесткой, сын ушѐл из дома и с тех пор меня видеть не хочет. Так я

осталась одна на старости лет.

Мне часто снится моя мудрая свекровь, и вспоминаются ее слова: «Господь каждому воздаст

по делам его». Вот и воздалось мне за то зло, какое я причиняла людям.

 Изольда, 60 лет

Про Ангела

— Мой отец погиб во время Великой Отечественной войны, — рассказывает Бадри.

Нищета была такая страшная, что я решил стать карманником.

Ехал я как-то в трамвае и приметил одного раззяву. И уже собирался вытащить его кошелек,

если бы не один священник. Он сидел и не сводил с меня глаз. Я ждал, пока священник отвернется,

но он продолжал пристально на меня смотреть. В конце концов, священник взял меня за руку, и мы

вместе вышли на остановке.

Когда мы остались наедине, священник вложил мне в руку деньги, перекрестил меня и сказал.

— Пусть не оставляет тебя твой Ангел-хранитель.

— Какой еще Ангел-хранитель? — закричал я, вырвал руку и, что было силы, пнул

священника по щиколотке и бросился наутек.

Вернулся домой и почувствовал себя больным. Потом три дня я лежал без сознания с высокой

температурой. Все это время от меня не отходил мальчик, одетый в белое. Он клал свою прохладную

руку на мой горячий лоб, и я чувствовал облегчение.

— Не уходи от меня, — просил я его.

— Как же я уйду от тебя. Я твой Ангел-хранитель. И тогда буду с тобой, когда другие тебя

покинут. Но прошу тебя: когда ты поправишься, пойди и извинись перед тем священником.

Выздоровев, я снова начал ходить в школу и сразу же вернулся на то место, где мы

«расстались» со священником. Стал расспрашивать о нем людей. После долгих поисков я все-таки

нашел того священника. Он сразу меня узнал. — Меня послал к вам мой Ангел-хранитель, чтоб я попросил прощения, — сказал я, отводя

глаза.

Может, я бы и не решился сейчас рассказать эту старую историю, если бы не один недавний

случай. Я уже разменял шестой десяток, когда попал в аварию — свалился на машине в ущелье и

несколько дней пролежал без сознания в реанимации. Удивительно, но факт, все это время я видел

возле себя того самого светоносного мальчика, который за столько лет нисколько не изменился.

* * *

Вот еще один рассказ про Ангела, записанный Ингой Джакели:

«Я встретила эту женщину с ребѐнком по дороге в одну деревню в Имеретии. Она, как и я,

ждала рейсовый автобус. Сели мы рядом, разговорились, и Нино Макаридзе рассказала мне свою

историю.

— В студенческие времена я и две мои однокурсницы вместе сняли квартиру, и брат одной из

них, Резо часто заходил к нам и оставался ночевать. Вскоре Резо стал клясться мне в любви. И я

влюбилась в него, тем более что внешность у него была впечатляющая и характер неплохой. Я ему

полностью доверилась.

Однажды Резо пришѐл в такое время, когда никого не было дома, и случилось то, что должно

было случиться. После этого Резо изменился, стал избегать меня, а, узнав, что я забеременела, он как

с ума сошѐл:

— Разве время сейчас ребѐнка заводить? Избавься от него немедленно!

Что мне было делать? Родители бы меня не простили. Договорилась с врачом. На аборт меня

должен был отвезти Резо. Я уже собиралась выйти из дома, как позади меня в комнате будто

зажглась лампочка. Оглянулась — и чуть в обморок не упала. От зеркала шѐл яркий луч света. Я

подошла к зеркалу, увидела своѐ отражение, а за ним — какое-то светящееся существо. Оно

посмотрело мне в глаза, потом на мой живот и сделало отрицательный знак головой: «Нет». После

этого видение исчезло, а я от страха потеряла сознание.

Когда пришла в себя, то обнаружила, что лежу на полу, а над головой у меня стоит Резо. Я

заявила:

— Даже если умру, всѐ равно рожу этого ребѐнка! А ты уходи. И никто от меня не добьѐтся,

от кого я рожаю. Отстань от меня!

Резо стал меня ругать, но я его даже не слушала. Тогда мне было двадцать лет, а ему двадцать

три. Не хочу вспоминать, что я перенесла, когда стал заметен живот, тем более, что я так и не

призналась родителям, кто отец ребѐнка. Родители избили меня, но не потребовали избавиться от

ребенка, особенно когда узнали, что из-за врождѐнной патологии второй раз стать матерью у меня,

может быть, не получится.

От духовника я не скрыла, какое чудо сохранило мне дитя. Он прослезился и сказал:

— Это тебе Ангел-хранитель явился. И раз ты его послушалась, он и в будущем тебя не

оставит.

Так и случилось. Как только Резо увидел сына, настолько полюбил его, что попросил у меня

прощения. Ребѐнку было два года, когда мы поженились. Резо и сейчас жалеет, что желал смерти

своему сыну, так сильно любит его. И Нино обняла сидящего рядом одиннадцатилетнего мальчика».

Неожиданный подарок

Рафаэль, давно раскаявшийся вор, прислал в газету такое письмо:

«Наш народ сейчас стоит перед лицом больших испытаний. Это, наверное, из-за грехов

наших. И хотя церкви сегодня переполнены людьми, но действительно ли мы христиане? Мне часто

приходилось слышать от близких: наш народ исповедует христианство с древнейших времѐн, так

почему же мы живем в таких страданиях?

А я думаю, что кого Господь больше всех любит — народ или конкретного человека, — тех и

очищает страданиями от грехов. Лично я должен был через многие бедствия пройти, как тот самый

раскаявшийся евангельский разбойник, который мучался и страдал на кресте, прежде чем войти в

Царство Небесное. Что скрывать? Ведь и я когда-то был разбойником, пока один случай не

перевернул всю мою жизнь.

Дали мне как-то «наводку» — в таком-то доме живут богатые люди. Проник я туда. Смотрю, а

там больная старушка лежит. Встретила она меня как родного сына:

— Как вовремя ты пришѐл, дорогой! Мне очень плохо. Помоги мне.

Оказывается, у неѐ давление подскочило. Даже двинуться не может.

— Бабушка, — говорю,— а где все твои?

— Один сын у меня, — отвечает. — Да и тот, не знаю, живой или нет. Давно за границу уехал

и мне не звонит.

Что было делать? Принѐс я ей лекарства, кое-как накормил. А между тем потихоньку

осматриваю квартиру. Сразу видно, что в доме нет ничего ценного, кроме мебели и чеканных икон.

Старушка заметила мои взгляды и пояснила:

— Я продала всѐ, что было. Оставила только иконы и изливаю перед ними свою печаль.

И стала мне рассказывать об этих святынях такое, что я слушал, затаив дыхание. Не заметил,

как стемнело. Собрался, было, уходить. А старушка просит:

— Завтра тоже приходи. Мне очень плохо.

Так я стал ухаживать за ней. Потом она как-то предложила:

— Знаешь что, переходи ко мне жить.

Я тогда был не женат, снимал какую-то нору за копейки. И согласился. Теперь у меня не

только дети, но и внуки. А могло всѐ сложиться иначе. Эта встреча была для меня неожиданным

Божьим подарком».

​​​​​